Наливались колосья поспевшею
доброю силой.
Обещая богатый и сытый
для всех урожай.
Распевал соловей для единственной,
доброй и милой.
И сгущалась беда, чтоб пролиться
потом через край.
Все темнела беда, угрожающе
густо темнела.
Расходилась вокруг, как круги
в помутневшей воде.
В облаках предрассветных
зловещею птицей летела,
Ощущалась, кружилась, давила,
стояла везде.
Много дней и ночей у беды
на краю и без края.
И в слезах, и в крови,и в печали,
и в горе святом.
Вроде чуть посветлеет,
и снова беда налетает,
Накрывая собою наш горький
единственный дом.
Замолчал соловей,и колосья,
чернея, горели.
Дым и чад, и огонь наполняли
страну и войну.
В этой огненной буре и шквальной
смертельной метели
Люди бились с бедой,разрывая
ее пелену.
Колоколен далеких стозвонно
гремели набаты.
Отгоняли беду, как гоняли
всегда саранчу.
И шагали вперед побеждавшие
горе солдаты.
Направляя свой путь
по ведущему солнца лучу.
доброю силой.
Обещая богатый и сытый
для всех урожай.
Распевал соловей для единственной,
доброй и милой.
И сгущалась беда, чтоб пролиться
потом через край.
Все темнела беда, угрожающе
густо темнела.
Расходилась вокруг, как круги
в помутневшей воде.
В облаках предрассветных
зловещею птицей летела,
Ощущалась, кружилась, давила,
стояла везде.
Много дней и ночей у беды
на краю и без края.
И в слезах, и в крови,и в печали,
и в горе святом.
Вроде чуть посветлеет,
и снова беда налетает,
Накрывая собою наш горький
единственный дом.
Замолчал соловей,и колосья,
чернея, горели.
Дым и чад, и огонь наполняли
страну и войну.
В этой огненной буре и шквальной
смертельной метели
Люди бились с бедой,разрывая
ее пелену.
Колоколен далеких стозвонно
гремели набаты.
Отгоняли беду, как гоняли
всегда саранчу.
И шагали вперед побеждавшие
горе солдаты.
Направляя свой путь
по ведущему солнца лучу.