В монастыре откроются ворота,
визгливо скрипнет ржавая петля...
-Иероним!? - меня окликнет кто то,
ступай к погосту вашей службы для.
И я пойду в тяжелых сапожищах
с лопатой, как с веслом, наперевес
туда, где мой коллега и дружище
земли тяжелой поднимает вес.
А на дворе стоит тихонько осень
и лист багряный стелет на траву,
-Куда идешь? - она меня не спросит
и не ответит , если позову.
Вот и погост - пристанище усопших:
надгробный холм и деревянный крест,
букет цветов, значительно усохших -
все это есть приметы здешних мест.
Иероним, дай Бог тебе здоровья!-
шагнул навстречу брат мой Филарет,
он так всегда, живет одной любовью
уже, считай , седьмой десяток лет.
мы землекопы с братом Филаретом,
могилы роем на потребу дня,
чтобы умерших в соответствии с заветом
земле надежно предала родня.
Взялись копать печальную могилу,
Молчаньем грустным обозначив скорбь,
и постепенно под кустом унылым
земли погостной вырос черный горб.
Мы не грустим о жизни с Филаретом,
к чему грустить о помыслах пустых!?
Вот Осень вечна и о ней поэтом
немало строк написано святых.
В монастыре ударили к обедне,
колоколов услышав стройный хор,
как и спустились в яму ту намедни,
мы с Филаретом влезли на бугор.
А ветерок, шутя взмахнул крылами,
сорвал с деревьев платье не одно,
и, над могилой завихрив кругами,
уложил листьев золото на дно.